Михаил Чернышов, к.э.н., ведущий научный сотрудник Института проблем рынка РАН
Сложно ответить мотивы изменений в структуре органов исполнительной власти республики. В период правления Рамазана Абдулатипова логика в формировании структуры правительства отсутствовала. Были примеры, когда, например, министерство по молодежи было упразднено, а через несколько дней вновь воссоздано, возникший на короткое время комитет по рыбному хозяйству «съел бюджетных средств» больше, чем рыбная отрасль дала в республиканский бюджет за последнее десятилетия. Созданные по «извращенной концепции» Государственная нефтегазовая компания Дагестана и Корпорация развития Дагестана ничего, кроме шлейфа уголовных дел, не добились. К сожалению, при Владимире Васильеве эти перекосы не были до конца исправлены. Например, Агентство по предпринимательству и инвестициям Дагестана, которое при Муху Алиеве было создано в виде Министерства инвестиций и внешнеэкономических связей во главе с вице-премьером Максимом Щепакиным, превратилось в какой-то «продукт доктора Франкенштейна» – в небольшое ведомство слили функции инвестиций, торговли, поддержи малого бизнеса и даже стратегического планирования.
16 июля указом Владимира Васильева Министерство промышленности и энергетики Дагестана преобразовали в министерство промышленности и торговли. Такая форма уже была ранее, но связь Минпрому так и не вернули.
Зато передали функции в сфере торговли от Агентства по предпринимательству и инвестициям Дагестана. Спорное решение, так как отрасль слабо связана с собственным производством, правильней было бы передать торговлю Министерству экономики и территориального развития Дагестана.
Но вместо этого у Минэкономики забрали функции в сфере международной и внеэкономической деятельности и передали в Минпром. Логики в этом решении я не вижу, особенно на фоне заявлений о росте экспорта дагестанской баранины, риса и другой сельхозпродукции.
Плохо, что ни при разработке стратегии, ни позже не было продуктивного разговора руководства республики с экспертным сообществом. Еще в 2008 году я опубликовал в «Дагестанской правде» цикл статей «Мобилизация власти», посвященный реформе структуры правительства, президент Муху Алиев после этого поручил Экономическому совету при Президенте Дагестана обсудить эти предложения. Тогда, кстати, были озвучены концепция корпорации развития и идея укрупнения ведомств. Часть предложений была реализована в период с 2010 по 2012 годы.
Также указом Главы Дагестана в республике образовано Министерство энергетики, которое получило функции в сфере энергетики от Минпрома, ее возглавил вице-премьер Владимир Лемешко.
В рамках заседаний Кавказского политико-экономического клуба «Развитие регионов: Стратегия — 2050» я общался с Владимиром Лемешко, он производит очень хорошее впечатление как грамотный профессионал, готовый обсуждать проблемные темы, у него есть видение причин и вариантов решения. Лемешко смотрится намного лучше, чем известные мне дагестанские специалисты, которые занимали руководящие должности в этой сфере.
Поэтому я не вижу ничего плохого в создании министерства энергетики и в назначении Лемешко. Как у министра у него появляются рычаги фактического воздействия на процесс. Это неплохо. Хотя, на мой взгляд, создать такое министерство нужно было еще в 2017-18 годах.
Владимир Лемешко – хороший специалист в области энергетики, но, с другой стороны, объект для управления не слишком соответствует его статусу вице-премьера. Было бы полезнее, если бы он курировал несколько ведущих министерств экономического блока.
Дагестанская энергетика – это топливная промышленность (нефтедобыча и нефтепереработка), сфера производства электроэнергии («Русгидро» и «Сулакэнерго»), сетевые и газовые компании.
Концептуально в Дагестане энергетика многие годы сильно не меняется. Регион производит меньше электроэнергии, чем потребляет. Чиркейская, Ирганайская и Миатлинская ГЭС (суммарной мощностью 1620 МВт, что составляет 85 % от всей дагестанской гидроэнергосистемы) построены уже давно. Гоцатлинскую ГЭС мощностью 100 МВт начали строить в 2006 году, построили в 2015 году.
Других крупных проектов в отрасли нет. Атомные электростанции в Дагестане строить нельзя из-за сейсмичности, газовые нерентабельно из-за высокой стоимости природного газа. Возобновляемые источники имеют свой потенциал, что-то появляется в этой сфере, но пока это не оказывает существенного влияния на экономику республики.
Разработка газа и нефти на шельфе не имеют смысла в условиях низких цен и избыточности предложения на этом рынке.
Много скандалов в энергетическом хозяйстве. Все мы видим уголовные дела и «посадки» руководителей газовых и энергокомпаний на фоне «десантов энергетиков, но как электричество работало с перебоями, так и работает, как были злоупотребления с газом, так они и остались.
Все это достаточно проблемный участок работы, в особенности, в сфере газо- и электроснабжения. Непонятно, передаются ли Минэнерго из Минстроя функции ЖКХ в сфере энергетики и энергоэффективности? В официальных источниках информации об этом нет.
Думаю, что решение об изменении структуры дагестанского правительства лежит больше в политической, а не управленческой или экономической плоскости. Поэтому не стоит искать «черную кошку» в этой «запертой комнате принятия решений».
Обращаясь к новым министрам, отмечу, что хотелось бы честного обсуждения проблем и понимания логики их работы. С Лемешко в этом плане гораздо легче и понятнее. У него есть свое видение развития, он общается с людьми, ведет какой-то диалог. Остальные министры, к сожалению, практически недоступны ни для экспертов, ни для прессы.
Источник: РИА ДЕРБЕНТ
